Меню
Бесплатно
Регистрация
Главная  /  Советы  /  Алхимия астрология магия. История культуры средневековья.История магии, алхимии, астрологии. Знаки и символы

Алхимия астрология магия. История культуры средневековья.История магии, алхимии, астрологии. Знаки и символы

Муза истории Клио

Само определение «средневековая» производно от понятия «средние века» (medium aevum), введенного в XV веке итальянским гуманистом Флавио Бьондо (? – 1463). Этим понятием он обозначал период истории с V века по XV столетие, то есть период между античностью и новым временем. «Средние века», «средневековый период», по оценке гуманистов, просветителей и позитивистов – это время тотального упадка культуры, знаний, образования, это время беззакония, непрерывных междоусобных войн, уничтожения инакомыслящих в ходе крестовых походов, инквизиции, преследования еретиков.

Иную оценку «средним векам» и «средневековью» давали романтики. Они считали этот период временем наивысшего прогресса человечества, совершенной нравственности, самодостаточного быта и благосостояния. Только в средневековом обществе народ был носителем высшего суверенитета, и потому короли были ответственны перед народом. Только в «средние века» человек был движим возвышенными мотивами и устремлениями.

Образование и знания в средние века
Историки материалистической направленности, как правило, низко оценивали образовательный уровень средневековой цивилизации. Здесь справедливее говорить о двойственности отношения средневекового общества к образованию. Осуждалось ложное образование, направленное к достижению мирского успеха, власти, богатства. Ему противопоставлялся идеал «мудро неученого», «зная незнающего», «ведающего истину простеца», который получал полное знание о мире и человеке от Бога, в акте искренней, глубокой веры и который в открытом диспуте всегда посрамлял ученого. Вместе с тем поощрялось истинное образование, направленное к постижению Бога. Для этих целей уже в раннее средневековье были созданы катехитические школы для тех, кто готовился к крещению. В них практиковался изустный, катехитический метод обучения – вопросно-ответный.


Муза астрологии Урания с музой Каллиопой

Уже в V – VI веках сложилась система универсального христианского образования, основанная на изучении «семи свободных искусств» (septem artes liberales). Ее творцами были Марциан Капелла, Боэций (480 – 524) и Кассиодор (485 – 578). Эта система образования состояла из двух ступеней: trivium и quadrivium; в первую ступень входили такие дисциплины, как грамматика, риторика, логика; во вторую – арифметика, геометрия, музыка, астрономия. Характерно, что образование начиналось с грамматики. Средневековое образование делало акцент на чтении текста Священного писания, в то время как античное образование ставило во главу всего – красноречие. Неслучайно образование в средние века называлось «literas», то есть знание букв, письма, а образованные именовались «literati».
Все учебные дисциплины приобрели христианское осмысление. Грамматика предназначалась для обучения чтению Библии; риторика – для усвоения правил составления молитвы; логика имела целью научить понимать догматы веры; арифметика и геометрия служили освоению пространства, формировали умения организации сакрального пространства; музыка подразумевала обучение правилам церковного песнопения, а астрономия включала в себя приемы вычисления Пасхи. В грамматике обучение начиналось с усвоения букв алфавита; каждая буква обретала символическое толкование: а – Бог, b – дьявол, с – Троица, d – истина, e – страсти Христа, f – демон, g – творение. В арифметике прежде всего изучались цифры: 1 – Бог, 2 – дьявол, 3 – Троица, 4 – истина, так как она заключена в четырех Евангелиях, 5 – страсти Христа, так как он имел 5 ран, 6 – демон, 7 – творение, так как мир был сотворен Богом за 7 дней. В геометрии все элементы и фигуры приобрели христианский смысл: точка – Бог, луч – Святой Дух, треугольник – Троица, квадрат – истина, прямоугольник с отношением 2:1 – Ноев ковчег, церковь и т.п.
По капитулярию Карла Великого «о науках» 787 года подобные школы надлежало открыть при монастырях и епископских кафедрах. Во главе школ становились схоластики. Самыми знаменитыми стали школы в монастырях Монте-Кассино, Боббио, Сен-Гален, Сен-Бернар, Луксейском, Клюнийском и др. Тогда сложилось понятие «клирик» (от латинского слова clerus), то есть священник, обладающий просвещенностью. Одновременно со школами создавались скриптории, в которых монахи занимались переписыванием книг.

В XI веке, с образованием городов, возникли частные городские школы, в которых обучали практическим знаниям. Учителя таких школ подвергались критике за введение платы, поскольку знания считались даром Божиим, не подлежащим купле-продаже. В XII столетии на основе церковной системы семиступенчатого образования и частных городских школ стали создаваться университеты. Основывали их императоры, короли с согласия и под контролем католической церкви. Первым университетом был Болонский – 1159 год, вторым – Парижский – 1160 год основания, третьим – Оксфордский – 1167 год.

Университет представлял собой корпорацию студентов и магистров. Он делился на факультеты: младший и три старших (медицинский, юридический, теологический). Во главе университета стоял выборный ректор, а во главе факультетов – деканы. Университет имел право выдавать лицензии на преподавание и занятия медицинской, юридической и теологической деятельностью. Университет имел свой статут, суд и освобождение от налогов. Студентом становились в 12 – 15 лет после присяги и записи в матрикул – список членов корпорации. Студенты слушали и записывали ординарные лекции магистров и докторов, которые представляли собой чтение учебника. Затем следовало слушание экстраординарных лекций начинающих преподавание. Практиковались диспуты. Начиналось обучение на младшем факультете и длилось 5 – 7 лет. После прослушивания 2/3 курсов студенты сдавали экзамен комиссии и получали степень бакалавра, дающую право на чтение экстраординарных лекций. Студент становился лиценциатом и готовил магистерскую диссертацию, защита которой считалась окончанием младшего факультета. После этого можно было поступить на старший факультет, где образование длилось от 5 до 15 лет. Там также становились бакалаврами и лиценциатами, а окончанием подготовки считалась защита докторской диссертации.

В области знаний средневековая цивилизация дала исключительно много по сравнению с античностью. Отцы церкви имели все основания критиковать мудрецов древности за ложное многознание, но полное неведение своего собственного духовного мира. Именно в патристике, в трудах отцов церкви, были разработаны основные категории и понятия теологии, самой универсальной науки средневековья. Отцы церкви впервые осмыслили сущность самого слова и установили, что каждое слово, подобно триединому Богу, состоит из трех ипостасей: морфемы, т.е. буквенного скелета, фонемы, то есть звукового наполнения слова, и семемы, а именно – заложенного в нем смысла. Тем самым отцы церкви предопределили многие открытия современной семиотики, особой лингвистической дисциплины, занимающейся изучением смысла слов. Отцы церкви заложили основы аксиологии, теории нравственного оценивания. Они заложили фундамент герменевтики, разработав теорию четырех смыслов, в которых надлежало воспринимать весь природный мир. Первый смысл – буквальный, или исторический, который заканчивался наименованием вещи или явления. Второй смысл – аллегорический, согласно которому явления внешнего природного мира суть проявления невидимого мира. Третий смысл – тропологический, который устанавливал соответствия между явлениями посюстороннего и потустороннего миров. Наконец, четвертый смысл – анагогический, который указывал идеал нравственного поведения. К примеру, роза: в буквальном смысле – цветок; в аллегорическом смысле – Иисус Христос, поскольку его голову покрывали тернии из стеблей розы; в тропологическом смысле – это Царствие Небесное, на которое указует сам цветок розы; в анагогическом смысле – это путь страдания. Начало аллегорическим толкованиям положил Амвросий Медиоланский (? – 397), а вслед за ним – Святой Иероним (? – 420) и Августин. Своих законченных форм этот подход достиг в деятельности Рабана Мавра (VIII век), составившего «Аллегории ко всему Священному Писанию». Он же в трактате «О вселенной» распространил этот прием на весь окружающий мир.

Наукой наук считалась теология, или богословие. Была разработана теоцентрическая картина мира. Бог считался началом и концом всего сущего. Среди множества попыток определения Бога одним из лучших считалось определение Анонима XII века: «Бог есть интеллигибельная (умопостигаемая) сфера, центр коей повсюду, а поверхность нигде».
Вера в Бога провозглашалась выше всякого знания. Лучше всего эта максима была выражена в знаменитом парадоксе Тертуллиана (III век): «Credo quia absurdum est» («верю, ибо абсурдно»). То есть существующий мир – абсурден, не поддается рациональному осмыслению и тем более рассудочному изменению, и потому остается один путь – веры.

В XII столетии получила развитие схоластика, высшая ступень средневековой теологии. Схоластика нередко негативно оценивается исследователями как бесплодная дисциплина, занимавшаяся выяснением ничтожных вопросов, например: сколько чертей уместится на кончике иглы. Однако такая оценка неверна. Даже в приведенном вопросе, при всей его кажущейся абсурдности, метафорически поставлена проблема бесконечно малых величин. Именно схоластами разработаны правила логики, которыми пользуется современная наука. Именно схоластами введены и осмыслены основные категории абстрактного знания: бытие и сознание, причина и следствие, форма и содержание и прочие.
В XII веке в схоластике сложились два направления: реализм и номинализм. Представители первого направления (Бернар Клервосский, Бонавентура и другие) считали, что если есть слово для обозначения Бога, то, следовательно, есть и сам Бог. Представители второго направления (Росцелин, Пьер Абеляр и другие ученые отцы церкви) утверждали возможность общих абстрактных понятий, не связанных с существованием действительных объектов; одним из таковых, по заключению номиналистов, могло быть понятие Бога. Неслучайно в номиналистах видели предшественников атеистов.
Среди доказательств бытия Бога наибольшим авторитетом пользовалось онтологическое доказательство, предложенное Фомой Аквинским (1225 – 1274). Оно апеллировало к бытию, к самоочевидности его совершенства, гармонии, целесообразности; если это так, заключал Фома, то, следовательно, есть некая сила, которая привносит в мир совершенство, гармонию и цель; эта сила и есть Бог.
Бог считался высшей реальностью, по отношению к которому весь видимый и осязаемый мир признавался иллюзорным и кажущимся, отчего весь средневековый «реализм» получал перевернутое толкование: все, что ощущалось – нереально; глаза, уши, обоняние могут легко ошибиться, приняв ложные перевоплощения Дьявола, и наоборот, реально то, что за пределами восприимчивости органов чувств, что обретается ведением сердца. Кроме того, видимое всегда ущербно, несовершенно и преходяще, тогда как видимое (Бог) совершенно, нетленно, идеально и потому более реально и истинно.

Мир природы, мир вещей рассматривался не сам по себе, но в соотнесенности с Богом, как проявление его творческой энергии и как указание замысла творения. «Все творения мира,– писал Алэн Лилльский (XII век),– суть для нас как бы книга, картина и зеркало». Видимое являлось символическим образом невидимого; земное, посюстороннее – зеркальным отражением небесного, потустороннего. Отсюда – феномен средневекового символизма: все окружающее надлежало понимать как знак Бога. Символом Христа был агнец, символом Девы Марии – жемчужина. Орел был знаком евангелиста Иоанна, лев – евангелиста Марка, а телец – Луки и т.д.
Стали создаваться разнообразные словари символов. Таков «Физиолог», составленный анонимным автором. Таков «Бестиарий» Теобальда (XI век), своеобразная символическая зоология. Кошка оказывалась символом обжорства; козел был символом похоти; еж обозначал Дьявола, как и лиса; лебедь был символом мнимого святого. Наряду с реальными животными в «Бестиарии» фигурировали нереальные: левиафан, пожирающий себя; птица феникс, сгорающая и возрождающаяся; единорог с медной шкурой и прочие звери.
Появились «Лапидарии» – своеобразные пособия по символической минералогии и геологии. Здесь сообщались реальные и ирреальные свойства камней: сапфир охранял девственность; алмаз был защитой в вере; изумруд сохранял чистоту сознания; аметист защищал от опьянения; бирюза поддерживала любовь; кошачий глаз оберегал дом. Среди реальных камней описывались и нереальные – философский камень, превращающий в золото любую материю, Святой Грааль, сообщавший вечную молодость.
Возникла алхимия, особая символическая наука о природных элементах, ставившая целью постижение Единого. Основы этой науки содержались в «Изумрудной скрижали» Гермеса Трисмегиста, под чьим именем писали Зосима и Синезий (IV век), Олимпиодор и Стефан (VI столетие). Здесь давалось описание свойств семи металлов (золота, серебра, железа, меди, олова, свинца, ртути). Золото считалось символом Бога Отца, оно отмечалось знаком Солнца. Серебро было символом Бога Сына и обозначалось знаком Луны. Ртуть была символом Бога Святого Духа и изображалась знаком Меркурия. В попытке алхимика превратить все в золото скрывалось отнюдь не алчное устремление, но желание возвести несовершенную материю до статуса Бога. Алхимик был движим желанием трансмутировать неодухотворенную природу в одухотворенную. Отсюда – мечта о гомункулусе. При всем при том алхимия пришла к открытию многих химических элементов, свойства которых прежде не были известны, например: мышьяк, сера, сода, квасцы, кислоты и другие элементы. Раймунд Луллий (1235 – 1315) впервые получил спирт в результате перегонки вина. Вслед за этим были созданы крепкие спиртные напитки – виски, коньяк, водка (aqua vital), которые считались лекарством от чумы. Алхимики открыли селитру, на основе которой Бертольд Шварц в начале XIV столетия составил первую рецептуру пороха.
Сложилась космография, особая символическая география. Согласно Косьме Индикоплейсту (VI век), земля представлялась прямоугольником со сторонами, относящимися как 2:1, подобно Ноеву ковчегу. Над землей раскинулось небо, являющееся плащом Бога. Три известных тогда континента составляли крест, левая часть которого представляла собой Европу, где жили потомки Иафета; правая часть креста представляла собой Азию, где обитали сыновья Сима, а ствол креста образовывала Африка, населенная наследниками Хама.
Была создана христианская хронология. Точкой отсчета стало Рождество Иисуса Христа, которое вычислил Дионисий Малый в VI веке. Летоисчисление от Рождества Христова ранее всего, в VI столетии, приняли в Италии, в VII веке – в Англии, в 742 году – во Франции. На протяжении всего средневековья делались постоянные расчеты возможного конца света.

Стали создаваться первые энциклопедии. Для раннего средневековья самой авторитетной суммой знаний о мире были «Этимологии» Исидора Севильского (560 – 636). От более позднего времени самой значительной энциклопедией было сочинение Винсента де Бове (1190 – 1264) «Speculum majus». Наряду с символическими науками в средневековой цивилизации развивались и позитивные науки. В частности, в математике шагом вперед стало введение арабских цифр Гербертом Ориньякским (930 – 1003). Леонардо Фибоначчи (1180 – 1240) ввел арабскую алгебру и индийское исчисление; именно он ввел в европейскую математику цифру «0», до этого известную только в Индии. Николай Кузанский (1401 – 1464) изучал бесконечно малые величины. Томас Брадвардин (1290 – 1349) исследовал пропорции, ввел понятие мгновенной скорости и общую меру для кругового и прямолинейного движения. Он создал в Оксфорде «школу калькуляторов», из которой вышли Ричард Суиссет, Джон Дамблтон и др. Им принадлежало формулирование физических софизмов, касающихся начала и конца движения.
В области астрономии и астрологии выделялись труды Жерара из Кремоны. В 1175 году он перевел «Альмагест» Птолемея с арабского языка и на основе этого древнего трактата сделал новые астрономические вычисления. Леви бен Герсон (1288 – 1344) впервые использовал угломерную рейку, предвосхитившую появление секстанта. Джеффри Чосер (1340 – 1400) прославился не только как писатель своими «Кентерберийскими рассказами», но и как ученый-астроном, автор «Трактата об астролябии». Однако в астрономии продолжали господствовать геоцентрические представления. Первые сомнения в них высказывали Николай Орезмский (1323 – 1382) и Николай Кузанский (1401 – 1464).
В области физики имели особое значение труды Джордано Неморария (? – 1237). Он разрабатывал теорию рычага; ввел понятия веса и тяжести: вес – величина постоянная, тяжесть – переменная; он решил задачу, с которой не могла справиться античная физика, задачу о равновесии тела на наклонной плоскости. Роберт Гроссетест (1175 – 1253) изучал свет и явление рефракции. Роджер Бэкон (1214 – 1292) был одним из самых ярких естествоиспытателей – он первым создал очки, он предвосхитил появление моторных судов, автомобилей, аэропланов. Виллар д`Оннекур (? – 1250) знал различные механизмы – пружинные, кривошипные и другие устройства.

Развитие практических знаний легло в основу наиболее значительных изобретений средневековой цивилизации. С XII столетия в Европе стала использоваться ветряная мельница. С того же времени в Испании и Италии началось производство бумаги, вытеснившей дорогой пергамент. С XIV века появились механические часы; первые башенные часы украсили Миланскую ратушу в 1335 году. В XIV веке было создано огнестрельное оружие. В 1346 году первые пушки были использованы в Столетней войне, в битве при Азенкуре. В XIV столетии была изобретена доменная печь, которая продувалась снизу воздухом. В печь закладывались руда, уголь и некоторые добавки. В результате плавки получали чугун, содержащий 2 – 4 % углерода. Практиковалась вторая стадия плавки для получения стали, в которой содержалось менее 2 % углерода.
В середине XV века Иоганн Гуттенберг изобрел наборный шрифт, открывший эру книгопечатания. Это изобретение революционизировало средневековое общество: текстовая информация стала достоянием всех сословий, самых широких масс; появились плакаты, листовки, предшественники современных газет; ускорилось распространение информации.
В XIV – XV веках произошли значительные изменения в средствах морской коммуникации, которые современные исследователи называют порой «революцией в навигации». Появились новые типы судов – нава и кокка водоизмещением 2 тысячи тонн. Появилась смешанная парусная оснастка, позволяющая плавать против ветра. Было введено рулевое управление. Создан лаг, прибор для измерения пройденного расстояния. Были усовершенствованы компас, приборы ориентирования по небесным светилам.

Художественная культура
Синтез самых разнообразных знаний представлял собой храм. В V – XI веках господствовал романский стиль, продолжавший традиции культовой архитектуры римлян. Храм имел прямоугольное основание с пропорциями 2:1, как Ноев ковчег. Храм делился на три нефа, посвященные трем ипостасям Бога. Центральный неф имел пристрой в виде полусферической апсиды. Три продольных нефа пересекались поперечным нефом – трансептом, образуя форму креста. Для романского стиля были характерны толстые стены, отсутствие окон на первом этаже, узкие бойницеобразные окна верхних этажей, арочные своды, паруса, двускатные крыши.
В XII веке утвердился готический стиль, получивший название от готов, наиболее культурного германского народа. Его отличительными признаками стали тонкие стены, стрельчатые своды, устремляющиеся ввысь, особые распорочные конструкции из контрфорсов и аркбутанов, башенки, фиалы, скульптурный декор, резные розы, чугунные переплеты окон, витражи. Контрфорсы выступали дополнительными стенами. От скатов кровли к этим подпорным стенам протягивались аркбутаны, что облегчало тяжесть кровли и позволяло возводить все более высокие храмы, отличавшиеся к тому же повышенной устойчивостью. Уже в XIV столетии был возведен Кельнский собор, достигавший 149 м, выше пирамиды Хеопса. В XV веке был построен Страсбургский собор высотой 169 м, остававшийся самой высокой постройкой вплоть до конца XIX столетия.
Храмы украшались иконами, которые создавались по строго определенным правилам. Левая стена храма предназначалась Ветхому завету, правая стена – Новому завету. Развитие иконографии привело к открытию «обратной перспективы». Иконный образ стал рассматриваться как символ, от которого верующий не внешним физическим зрением, но внутренним интеллектуальным видением восходит к сокрытым смыслам, и от них – к первообразу. Если в случае с картиной, созданной по правилам привычной нам прямой перспективы, зритель как бы входит в ее пространство, продвигаясь вглубь до той точки, где сходятся все линии зрения, как бы давая ощущение финальности всякого жизненного пути, то в случае с иконой, построенной по канонам «обратной перспективы», зритель помещает ее образ внутрь своего сознания и движется мысленным взором вслед за вызываемыми аллегориями, символами и связанными с ними эмоциональными и аффективными переживаниями вглубь своей души и духа, достигая откровения божественной истины. Поэтому икона не втягивает в себя зрителя, подобно обычной картине, но выталкивает его в мир, как бы повторяя акт творения. Поэтому икона с ее кажущимися неправильностями способна была создать недостижимую ни в античной, ни в современной живописи ситуацию: глаза Христа или Святого находили верующего в любой точке пространства.

Храмовое действо неотделимо от хорового пения. Музыкальная культура средневековья неординарна. Она была направлена на общение с Богом, призвана достичь религиозно-благоговейного состояния; поэтому средневековая музыка предельно спиритуализирована и «идеальна», она не нуждалась в обычных атрибутах светского пения – красоте вокала сольных исполнителей, блеске и изыске одеяний, изяществе музыкальных инструментов. Наслаждение чувственным очарованием осуждалось как грех и искушение дьявола. Совершенное пение должно было исполняться сердцем, но не голосом. Отсюда стало возможно открытие полифонии и антифонного пения, в которых участвовали все прихожане – и мужчины, и женщины, обладающие вокальными данными и лишенные их. Псалмопение объединяло население. Наконец, нельзя забывать о создании нотной грамоты монахом Гвидо д`Ареццо (XI век), который ввел название семи нот гаммы и предложил знаки для их записи.
Развивалась изящная словесность. Наиболее широко распространенными поэтическими циклами были своды песен о короле Артуре и рыцарях «круглого стола», поэтические предания о Святом Граале. Со времен раннего средневековья бытовал героический эпос – «Беовульф», «Песнь о Нибелунгах», «Песнь о Роланде», «Песнь о Сиде» сначала в изустной форме, затем, с XII – XIII столетий, в литературной обработке.
С XII века получил развитие рыцарский стихотворный роман, в сочинении которых прославились Гильом Оранжский, Вольфрам фон Эшенбах, Гартман фон Ауэ, Кретьен де Труа и др. Получили широкую известность герои этих романов – Ланселот и Персеваль, в честь которых охотно называли новорожденных. Зарождалась индивидуалистическая лирика трубадуров, труверов, миннезингеров и других странствующих менестрелей. С XIII столетия стала очевидной городская литература, восходившая к изустным коротким рассказам юмористического содержания – это новеллы, фацетии, шванки и другие литературные произведения.

Алхимия и астрология

Алхимические опыты обладают рядом особенностей, позволяющих отличить их от экспериментальных исследований в области современной химии. Прежде всего наличием тесной связи между алхимией и астрологией. Адепты не только верили в действенность астрологических предсказаний, которые тогда в принципе не подвергались сомнению, но и тесно связывали друг с другом эти два оккультных искусства. Точнее говоря, знание астрологии считалось совершенно необходимым для того, чтобы преуспеть в последовательных операциях Великого Делания. Не следует упускать из виду это важное обстоятельство, если хочешь иметь исторически корректное представление о лабораторных бдениях средневековых алхимиков, не став жертвой столь обманчивых анахронизмов.

Для алхимиков не только было в высшей степени желательно следовать циклу земного обновления и, соответственно, начинать операции непосредственно Великого Делания, насколько это было возможно, в период весеннего равноденствия, но и требовалось постоянно бодрствовать, чтобы начать свое предприятие в момент наиболее благоприятного расположения звезд на небесном своде, а для этого было совершенно необходимо очень внимательное предварительное наблюдение точного положения - на момент, когда должно начаться Великое Делание, - Солнца, Луны, планет и определенных созвездий в тот самый день, когда делатели начинали ряд опытов, предназначенных стать вехами триумфальной трансмутации. Земля отнюдь не находится в обособленном положении, она испытывает на себе влияние звезд, и без знания астрологии алхимик, как полагали, оказался бы совершенно безоружным, в очевидно невыигрышном состоянии. Одного этого вторжения астрологического детерминизма в определение дня, наиболее благоприятного для последующего успеха алхимических операций, для нас было бы достаточно, чтобы понять коренное отличие труда алхимика от современного научного экспериментирования - современный ученый по собственному усмотрению решает, когда приступить к эксперименту. Помимо этого дух рационализма не может допустить (для алхимиков это считалось само собой разумеющимся), что движение звезд будто бы влияло на операции Великого Делания точно так же, как оно повлияло на медленное естественное созревание металлов в земных недрах. Подобного рода соотнесенность и параллелизм между законами движения звезд на небесном своде и циклами жизни минералов в земных недрах являлись основополагающим представлением древних алхимиков, которого, разумеется, не может допустить рационалистический дух современной науки. Алхимия, с одной стороны, и современная химия - с другой, представляют собой два универсума, два видения мира, коренным образом отличающихся друг от друга и совершенно несовместимых друг с другом.

В качестве псевдонаучных концепций рассмотрим коротко алхимию и астрологию.

Алхимия является типичным феноменом средневековой культуры, в котором своеобразно переплетались начальные естественнонаучные (прежде всего химические) представления о мире и характерные для данной культуры представления о человеке и обществе .

Главной целью алхимиков являлись поиски так называемого «философского камня» («великого эликсира», «великого магисте- рия», «красной тинктуры» и т.д.), способного превращать неблагородные металлы в золото и серебро. «Философский камень» должен был, кроме того, обеспечивать вечную молодость, излечивать все болезни и т.д.

Алхимия, существовавшая в рамках средневековой культуры, не могла не разделять основные особенности этой культуры: ее общую спиритуалистическую ориентацию, догматизм и авторитарность, традиционализм и символизм, иерархизм и т.д.

Этому не способно было помешать даже то, что алхимия, стоявшая между оккультным теоретизированием и химикотехническим имитирующим ремеслом, представляла собой изнанку магистральной культуры.

Символический характер алхимии проявлялся, в частности, уже в параллелизме двух действий: превращения вещества в процессе «великого делания» были только символом параллельной внутренней работы алхимика над собой. «Великое делание», призванное дать в итоге «философский камень», было лишь внешней стороной алхимического процесса, символизировавшей то, что в его ходе сам алхимик уподоблялся Богу. Не случайно алхимия в Средние века считалась ересью. В рассуждениях алхимиков ртуть и сера - не только вещества, но и бесплотные принципы, газ не только нечто воздухоподобное, но и таинственный дух и т.п.

В алхимическом рецепте, принадлежавшем, по преданию, испанскому философу и логику Раймонду Луллию, предписываются, в частности, такие действия: «Непроницаемые тени покроют реторту своим темным покрывалом, и ты найдешь внутри нее истинного дракона, потому что он пожирает свой хвост. Возьми этого черного дракона, разотри на камне и прикоснись к нему раскаленным углем. Он загорится и, приняв вскоре великолепный лимонный цвет, вновь воспроизведет зеленого льва. Сделай так, чтобы он пожрал свой хвост, и снова дистиллируй продукт. Наконец, сын мой, тщательно раздели, и ты увидишь появление горючей воды и человеческой крови».

Этот рецепт столь же темен, как и тени, покрывающие реторту с драконом внутри. Может даже показаться, что это бессмысленное бормотание мага или шарлатана, рассчитанное на непосвященных и не имеющее никакого отношения к химии.

Но как раз с химической стороны дело оказалось относительно простым. Уже в XIX в. этот рецепт был расшифрован, таинственные львы и драконы исчезли и вместо них появились самые обыкновенные вещества. «Буквально химическое» прочтение алхимического рецепта показало, что в нем описывается серия химических превращений свинца, его окислов и солей. В частности, «горючей водой» оказался обычный ацетон.

Однако только «химического» толкования и прояснения явно недостаточно. Оно выявляет только скелет алхимического текста, оставляя в стороне все остальное, без чего алхимия перестает быть полнокровным средневеково-противоречивым культурным явлением.

Алхимия, выявившая целый ряд химических веществ и описавшая их взаимодействие друг с другом, явилась предшественницей возникшей в XVII в. науки химии. Алхимия не была наукой, хотя и опиралась частично на опыт и использовала некоторые собственно химические методы. Существование «философского камня» физически (онтологически) невозможно, поскольку противоречит хорошо обоснованным законам природы.

Феномен алхимии, одновременно «недохимии» и «сверххимии», надолго пережил Средние века. Известно, в частности, что И. Ньютон, настаивавший в своих книгах по физике на необходимости строго механического, каузального и математического объяснения природы, проводил алхимические опыты. Делал он это, впрочем, в тайне от своих коллег по «естественной (натуральной) философии».

С точки зрения социальной философии алхимия может рассматриваться как смутное предвосхищение возникшей только в Новое время идеи создания «рая на земле» для всех людей, или коммунизма. Алхимики первыми начали поиски способа создания богатого и процветающего общества, в котором нет надобности в тяжелом и монотонном труде, а легкость получения богатства (золота) лишает смысла само понятие частной собственности.

Астрология представляет собой концепцию, согласно которой события земной жизни можно предсказать по расположению небесных светил. Обычно астролог для предсказания судьбы человека составляет по особым правилам гороскоп - условный чертеж расположения светил в момент рождения этого человека.

Астрология как толкование звезд была широко распространена на Древнем Востоке, откуда она пришла в Древнюю Грецию и затем в Рим, где означала то же самое, что и астрономия. Позднее астрология начала рассматриваться как средство для определения судьбы человека по положению и движению звезд.

Основополагающий учебник по астрологии написал знаменитый астроном Птолемей, полагавший, однако, что расположение звезд - только половина дела, а остальное зависит от самого человека. Другой не менее знаменитый астроном И. Кеплер составлял гороскопы для своих современников.

Критика астрологии началась еще в Античности; в Новое время даже отдаленное сходство какой-либо научной концепции с астрологией истолковывалось учеными как свидетельство ущербности этой концепции.

«Со стороны аристотелианцев и других рационалистов вплоть до Ньютона, - пишет об астрологии К. Поппер, - она подвергалась нападкам по ошибочным основаниям - за ее ныне признанное утверждение о том, что планеты оказывают “влияние” на земные (“подлунные”) события. Фактически ньютоновская теория гравитации, и в частности лунная теория приливов, исторически была детищем астрологических идей. По-видимому, Ньютон очень не хотел принимать теорию, восходящую к тому же источнику, что и теории, объясняющие, например, возникновение эпидемий гриппа “влиянием” звезд. И Галилей, несомненно, по тем же основаниям отвергал лунную теорию приливов, и его опасения по поводу результатов Кеплера легко объясняются его опасениями в отношении астрологии» 1 .

Астрология является типичной псевдонаукой, и тем не менее она существует и в наши дни. Отчасти это объясняется извечным желанием человека узнать свое будущее, иметь представление о своей судьбе, о том, «что написано на звездах». Кроме того, человек, вооружившийся своим гороскопом, имеет, как ему кажется, хороший аргумент в поддержку убеждения, что он не несет полной ответственности за свои дела и поступки. Долгожительство астрологии во многом объясняется также тем, что она пользуется псевдоэмпирическим методом, т.е. методом, который хотя и апеллирует активно к эмпирическим данным (гороскопы, биографии и др.), тем не менее не соответствует научным стандартам. И, наконец, астрология как целостная теория вообще не допускает фальсификации, опровержения фактами. Астрологи обращают внимание только на то, что ими считается подтверждающими свидетельствами, и пренебрегают неблагоприятными для них примерами. Свои предсказания они формулируют в достаточно неопределенной форме, что позволяет объяснить все, что могло бы оказаться опровержением астрологической теории, если бы она и вытекающие из нее пророчества были более точными.

Об обосновании говорится обычно вскользь. Иногда обоснование сводится только к научной критике и отбору тех теорий, которые устояли в ходе такой критики (К. Поппер)-, в других случаях для обоснования считается достаточным использование двух принципов - принципа простоты и принципа консерватизма, или привычности (У. Куайн).

Понятие рационализирования вообще пока не вводилось в философии науки. Вместе с тем только эти два связанных между собой по смыслу понятия позволяют раскрыть цели научного поиска и конкретизировать сложный процесс конструирования научных теорий.

Национализирование изучаемого научной теорией фрагмента реальности - это набрасывание на него сети научных, достаточно строго определенных и связанных между собой понятий. Национализирование позволяет объяснять, предсказывать и понимать исследуемые явления. Эта цель может быть достигнута только при условии, что научная теория является в достаточной мере обоснованной, и прежде всего имеет убедительные эмпирические основания.

Между научной теорией и исследуемым ею фрагментом реальности существуют, таким образом, отношения двоякого типа. С одной стороны, теория черпает в изучаемых ею предметных отношениях свое обоснование. Это движение от предметного мира к теоретическому всегда дополняется обратным движением - от теоретического мира к предметному, или рационализированном.

Обоснование и рационализирование являются двумя взаимодополняющими процедурами. Нужно не только привести теорию в соответствие с исследуемыми объектами, т.е. обосновать ее, но и осмыслить мир исследуемых явлений в системе понятийных отношений, без которой он остается непрозрачным, необъясненным и непонятным.

Отношения между обоснованием и рационализированием можно представить в виде простой схемы.

Рационализирование находит свое выражение в двух дополняющих друг друга операциях: объяснении и понимании. Изучаемые явления объясняются исходя из системы теоретических представлений о них; эти явления понимаются на основе тех ценностей, которые явно или неявно постулируются теорией. Операции объяснения и понимания составляют сущность процесса рациона- лизирования, или теоретического осмысления исследуемых объектов, подведения их под те схемы взаимных отношений, которые диктуются теорией.

Операция предсказания является частным случаем операции объяснения. Предсказание представляет собой объяснение, направленное в будущее и касающееся тех объектов или событий, которые еще не наступили.

Особую ценность имеют помологические объяснения и предсказания, или объяснения и предсказания на основе научных законов. Такого рода объяснения и предсказания достижимы, однако, не во всех науках, а только в науках, говорящих о вечном повторении одних и тех же событий, состояний и процессов и не принимающих во внимание «стрелу времени» и «настоящее». В науках, утверждающих постоянное изменение исследуемых ими объектов, объяснения и предсказания опираются на общие истины, не являющиеся законами природы. Особое значение среди таких истин имеют утверждения о тенденциях развития, в частности утверждения о тенденциях социального развития. В науках о мире, рассматриваемом в процессе изменения, большая часть объяснений и предсказаний основывается не на общих утверждениях, а на утверждениях о причинных связях.

Далее будет подробно рассмотрена проблема обоснования научных положений и теорий и проанализированы две основные операции, с помощью которых теория делает мир прозрачным и понятным и тем самым рациональным, - операции объяснения (предсказания) и понимания.

Будет показано, что в сложных отношениях теории и описываемой ею реальности не только внешняя реальность меняет теорию, постоянно стремящуюся найти максимально твердые эмпирические основания, но и теория изменяет реальность, точнее говоря, теоретическое видение последней.

Анализ исследуемых объектов и их отношений - исходный пункт построения и обоснования теории. Теория находится в процессе постоянного приспособления к этим объектам и всегда опасается утратить связь с ними. С другой стороны, существующая теория, даже если она элементарна, является теми очками, через которые исследователь воспринимает мир и без которых он попросту ничего не видит. Объяснение и понимание мира на основе теории является в известном смысле его изменением, а именно изменением его видения и истолкования.

Исследуемая реальность заставляет меняться теорию, теория принуждает нас менять наше видение мира, давать происходящим явлениям новое объяснение и истолкование.

Эта простая картина усложняется тем, что научная теория существует не в вакууме, а в системе других научных теорий своего времени, с которыми она должна считаться и которые способны как поддерживать ее, так и порождать сомнения в ее приемлемости.

Эмпирическое обоснование, черпаемое теорией из ее согласия с исследуемой реальностью, всегда дополняется теоретическим обоснованием, проистекающим из взаимных отношений обосновываемой теории с другими научными теориями и из всей атмосферы научного творчества.

Теория существует, далее, не только в чисто научном контексте, но и в контексте культуры своего конкретного времени и своей исторической эпохи. Из контекста науки в целом и контекста культуры теория черпает свое контекстуальное обоснование. Это касается не только социальных и гуманитарных теорий, особенно тесно связанных с культурой своей эпохи, но и естественнонаучных теорий, в которых влияние культуры гораздо менее заметно.

Противопоставление обоснования и рационализирования оказывается, таким образом, относительным.

Оно относительно еще в одном смысле. Удачное объяснение и глубокое понимание изучаемых объектов позволяет не только представить изучаемый фрагмент действительности как систему отношений научных понятий, но и является в определенном смысле важным элементом процесса обоснования теории. Теория, позволяющая объяснять и понимать новые и тем более неожиданные объекты и их связи, представляется более обоснованной, чем теория, не дающая интересного и глубокого объяснения и понимания исследуемых ею объектов.

Последний момент, подчеркивающий относительность противопоставления обоснования и рационализирования, связан с тем, что утверждения теории взаимно поддерживают друг друга. Как говорил Л. Витгенштейн, в хорошей теории утверждениям трудно упасть, поскольку они держатся друг за друга, как люди в переполненном автобусе. Этот аспект обоснования научной теории не касается, конечно, рационализирования.

Рационализирование как истолкование предметов, свойств и отношений реального мира в терминах некоторой теоретической системы представляет собой движение от теоретического мира к предметному, теоретизацию последнего. Рационализированию противостоит обоснование - обратное движение от предметного мира к теоретическому, наделение теории предметным содержанием. Эти движения - от теории к реальности и от реальности к теории - тесно взаимосвязаны. Об обосновании говорится в тех случаях, когда мир, описываемый теорией, считается исходным и более фундаментальным, чем мир самой теории. О рационализировании можно вести речь, если мир, задаваемый теорией, берется как более фундаментальный, ясный и т.п., чем описываемый теорией фрагмент реального мира.

Например, перед средневековой культурой стояла двуединая задача: рационализирования и обоснования религиозного учения. Его понимание могло быть достигнуто путем постижения предметного мира, связывания недоступного самого по себе умозрительного небесного мира с миром реальным, земным. С другой стороны, сам предметный мир становился понятным и обжитым в той мере, в какой на него распространялась сеть понятий и отношений умозрительного мира. У коренение религии являлось постижением предметного мира и его религиозным рационализированием; постижение мира означало набрасывание на него сети отношений, постулируемых религией.

Средневековой церкви предстояло, пишет Л.П. Карсавин, развивая «небесную жизнь» в высших сферах религиозности, нисходить в мир и преображать его в Град Божий, живя «земной жизнью». Поэтому в церкви одновременно должны были обнаруживаться два видимо противоположных движения, лишь на мгновение раскрывающих свое единство: движение от мира к небу и движение от неба к миру".

Движение к миру означало восприятие его культуры, частью внешнее освоение, т.е. обмирщение, и возможность падений с высот «небесной жизни». Движение к небу, наиболее энергично выражавшееся в религиозном умозрении и мистике, грозило устранением от всего мирского, вело к аскетизму и пренебрежению земными целями. Обоснование религиозной теории (теологии) и

рационализирование мира с ее помощью были необходимы для них обоих, и они, переплетаясь, создавали одно неразложимое в своих проявлениях противоречивое целое.

Особенно наглядно это выразилось в средневековом искусстве: оно аскетично и наполнено «неземным содержанием», но не настолько, чтобы совершенно оторваться от земли и человека, пребывающего, хотя и временно, на ней.

Угроза «приземления небесного», постоянно витавшая над средневековой культурой, реализовалась только на рубеже Средних веков и Нового времени. В этот период рационализирование земного мира получило явное преимущество над обоснованием религии, в результате чего божественные предметы оказались приземленными, нередко сниженными до вполне житейских и будничных, а человеческое стало приобретать черты возвышенно-божественного. Небесный мир как бы сдвинулся с места и устремился в здешний, земной мир, пронизывая его собой.

В современной науке, конструирующей высоко абстрактные теоретические миры и устанавливающей их сложные связи с предметным миром, процессы обоснования (движения от предметного мира к теоретическому) и рационализирования (обратного движения от теоретического мира к предметному) переплетены особенно тесно.

В философии науки некоторое внимание уделяется, однако, только процедурам обоснования, что чревато опасностью объективизма и возникновением иллюзии полной понятности мира на основе существующих теорий.

Обратная ситуация существовала в естествознании в конце XIX века, когда рационализирование явно преобладало над обоснованием и казалось, что развитие естественных наук завершено и никаких крупных открытий ожидать уже не приходится.

Понятие рационализирования (рационализации) пришло из социологии, и перенос его в философию науки является расширением его первоначального значения. Процесс рационализации, как его определяет А.С. Панарин, - это последовательное преодоление стихий природы, культуры и человеческой души (психики) и замена их логически упорядоченными системами практик, следующих принципу эффективности. Первоначальными источниками рационалистической мотивации являлись страх перед безднами хаоса и стремление отвоевать у него пространство упорядоченности и предсказуемости. «Только с возобладанием социоцентрических установок, вызванных к жизни выпадением человека из природной гармонии, противопоставлением природы и культуры возникает устойчивая ориентация на упорядочение «неразумных» стихий окружающего мира. Поэтому процесс рационализации включает психологию насилия над этим миром, статус которого занижается и ставится под вопрос. Процесс рационализации предполагает дихотомию активный субъект - пассивный объект; в ранге последнего может выступать и природная среда, которую предстоит «покорить», и собственные инстинкты, которые надлежит обуздать, и культура, которую необходимо модернизировать. Процесс рационализации предполагает, с одной стороны, постоянную критическую рефлексию, стимулируемую недоверием к внешне заданным и унаследованным формам, а с другой - веру в безграничные возможности усовершенствования себя самого и окружающего мира посредством логически ясных процедур, а также процессы модернизации человеческого менталитета, общественных отношений и практик»".

Панарин выделяет две модели процесса рационализации, выработанные европейской традицией. Первая, тоталитарная, модель наиболее полно реализуется в марксистском проекте, приписывающем иррациональность индивидуальному сознанию, и связывает процесс рационализации со всеупорядочивающей деятельностью государства, назначение которого - преодолеть анархию общественной и личной жизни, подчинив их вездесущему рациональному планированию. Вторая, либеральная, модель, напротив, находит источники иррационального как раз в надындивидуальных структурах, порождающих ложные цели и провоцируемые ими ненужную жертвенность и коллективную расточительность.

Аналогами этих двух моделей рационализирования социальной жизни в научном познании являются рассматриваемые далее мето- дологизм и антиметодологизм. Выделение только двух крайних типов рационализирования социальной жизни является таким же упрощением реальной картины этой жизни, как и сведение всех возможных отношений к научному методу: к методологизму и анти- методологизму. О разнообразии возможных моделей рационализирования общества речь пойдет, однако, только в заключительной главе книги.

Кто и когда впервые изобрёл компас?

Кто первым из европейцев добрался до Америки?

Где и как создавали средневековые рукописные книги? Как их украшали? 1.

Развитие практических знаний. В Средние века процветали астрология и алхимия.

Астрологи утверждали, что по звёздам можно определять будущее. С ними советовались короли, полководцы и путешественники. Алхимики были заняты поисками «философского камня», с помощью которого можно было бы превратить любой металл в золото. Но наблюдения и опыты астрологов и алхимиков позволили накопить знания по астрономии и химии. Алхимики, например, усовершенствовали способы получения металлических сплавов, красок, лекарственных веществ, создали многие химические приборы. Астрологи изучали расположение звёзд и светил, их движение и законы физики.

юдневековый іач по цвету мо- I определяет стояние боль- ІГО. Миниатюра / в.

Накапливала полезные знания медицина. Больницы (госпитали) сначала создавали епископы и монастыри, а затем и городские советы. В больницах не только лечили, но и давали приют паломникам и нищим. А господа и богатые горожане могли пригласить к себе платного врача. Раны и переломы чаще лечили не врачи, а цирюльники (парикмахеры), они же вырывали зубы. Чтобы поставить диагноз, врачи измеряли пульс больного, рассматривали цвет его языка и мочи. Уже стало ясно, что надо соблюдать правила личной гигиены, и медики советовали по утрам умываться и чистить зубы, не злоупотреблять горячими ваннами, не предаваться обжорству, делать физические упражнения и совершать прогулки на природе.

В математике появилась цифра 0; вместе с распространением арабских цифровых обозначений (вместо римских) это позволило решать сложные задачи. 2.

Первые механизмы. С XIV века в горном деле и ремесле стали всё шире применять водяные мельницы. Простое водяное колесо издавна было основой мельниц, которые строили на реках и озёрах для помола зерна. Но в Средние века изобрели более мощное колесо, которое приводилось в движение силой падающей на него воды. Реку перегоражйвали плотиной и отводили от неё узкие каналы - желоба. Вода устремлялась в жёлоб и падала сверху на лопасти колеса, ускоряя его вращение. При обработке металла таким колесом приводили в движение молот весом до одной тонны. Энергия мельницы применялась также в сукноделии, для промывки (обогащения) и плавки металлических руд, поднятия тяжестей и так далее. Мельница и механические часы - первые механизмы, ими мы обязаны Средневековью.

Новое в металлургии и обработке металлов. Появление огнестрельного оружия.

Большая водоподъёмная машина. Гравюра XVI в.

Раньше металл плавили в маленьких горнах, нагнетая в них воздух ручными мехами. С XIV века начали строить домны - плавильные печи до 3-4 м в высоту. Водяное колесо было соединено с большими мехами, с помощью которых вдували в печь воздух.

Благодаря этому в домне достигалась очень высокая температура: железная руда плавилась, образовывался жидкий чугун. Из чугуна отливали различные изделия, а путём его переплавки получали железо и сталь. Металла теперь выплавляли намного больше, чем прежде.

Для плавки металла в домнах стали применять не только древесный, но и каменный уголь, если вблизи имелись его залежи. Металл, дерево или стекло обрабатывали на специальных станках: токарных, шлифовальных, винторезных. Использовались многие токарные и слесарные инструменты, позволявшие достигать большой точности при изготовлении изделия (например, шара или линз).

Много чугуна и железа нужно было для производства огнестрельного оружия: тяжёлых пушек для осады крепостей и лёгких орудий для полевых сражений.

Кузница с водяным двигателем.

Распространение пушек стало началом переворота в военном деле. Рыцарские доспехи перестали быть надёжной защитой, стены замков теряли неприступность. 4.

Развитие мореплавания и кораблестроения. Долгое время европейцы не решались пускаться в далёкие плавания в открытом море. Без правильных карт и морских приборов корабли ходили «каботажно» (вдоль берега) по морям, омывающим Европу, вдоль Северной и Западной Африки.

Плавка руды в доменных печах

Выходить в открытое море стало безопаснее, после того как моряки освоили компас. Была изобретена астролябия - прибор для определения места, где находится корабль.

В XV веке появился быстрый лёгкий парусник - каравелла («лодка с парусом»)- подвижный и вместительный. Он имел три мачты с прямыми и косыми парусами и мог двигаться в нужном направлении не только при попутном, но и при боковом и даже встречном ветре. На каравеллах можно было отправляться в далёкие морские путешествия. В 1492 году генуэзский мореплаватель Христофор Колумб, состоявший на службе у испанских королей, достиг прибрежных островов Америки в районе Карибского моря.

Открытие европейцами Америки имело всемирно историческое значение. Оно положило начало в ближайшие столетия новым Великим географическим открытиям, постижению, освоению и колонизации европейцами всего земного шара и вместе с тем распространению на другие континенты и регионы европейской культуры. Это стало началом всемирной истории и одной из важных вех конца Средневековья. 5.

Изобретение книгопечатания. С развитием государства и городов, науки и мореплавания возрастал объём знаний и одновременно потребность в образованных людях и книгах.

Мореплаватель устанавливает местонахождение корабля. Рисунок из книги XVI в.

Узнайте, как назывался прибор, изображённый на рисунке, и как он действовал.

Первыми перепиской книг занялись монахи. Со временем в городах возникло множество светских мастерских по переписке книг и даже целых библиотек. Библиотеки были теперь не только в соборах и монастырях, но и в университетах (где учебники

Каравелла

Сравните устройство каравеллы с кораблями различных народов Средневековья (с. 42-43, 55, 80, 112, 171).

Типография. Гравюра XVI в. Слева - наборщики из касс набирают текст. Справа - работник намазывает набор краской, покрывает его бумагой, трёт сверху щёткой или прижимает прессом

можно было брать на время на дом), у королей и богатых людей.

В XIV веке в Европе стали изготовлять более дешёвый писчий материал - бумагу, но книг по-прежнему не хватало. Чтобы размножить текст, делали оттиски с дере-

Изменения в экологии

Европа унаследовала от древности природные условия, мало затронутые цивилизацией. В Средние века они заметно изменились. Рост населения привёл к увеличению числа поселений. Деревня и особенно бурно растущие города нуждались в материале для строительства - это было прежде всего дерево. Шахты удерживались от обвала с помощью деревянных балок - вертикальных крепежей. Плавильни потребляли всё больше древесного угля. Всё это нанесло непоправимый ущерб лесам. Если в начале Средневековья Европа была покрыта огромными непроходимыми лесами, то к XVI веку леса нещадно вырубались. В некоторых странах природные леса исчезли полностью.

Развитие сельского хозяйства требовало расширения пашен. С этой целью также сводились леса, но одновременно осушались обширные болота в Европе. Например, уже в XV веке заболоченная малярийная Ломбардия стала цветущей житницей. Конечно, сведение лесов и осушение болот резко уменьшило количество диких зверей и птиц. Глаз путешествующего по Европе теперь то и дело останавливался на живописных полях, городских стенах, хуторах и деревнях.

В позднее Средневековье природный пейзаж Европы уже сочетался с культурным пейзажем, созданным человеком.

вяннои или медной доски с вырезанными на ней буквами, но этот способ был очень несовершенным и требовал больших затрат труда: ведь для каждой страницы нужно было изготавливать новую доску.

Иоганн Гутенберг.

Портрет работы неизвестного художника

В середине XV века немец Иоганн Гутенберг (ок. 1399-1468) изобрёл книгопечатание. После долгих и упорных трудов и поисков он стал отливать из металла отдельные литеры (буквы); из них составлялись строки и страницы набора, с которого делался оттиск на бумагу. С помощью разборного шрифта можно было набрать сколько угодно страниц любого текста. Гутенберг изобрёл и печатный станок.

В 1456 году Гутенберг выпустил первую печатную книгу - Библию, которая в художественном отношении не уступала лучшим рукописным книгам. С тех пор книгопечатание стало быстро распространяться в Европе. До конца XV века было издано 30 тысяч книг. Книг стало больше, и они уже были не такие дорогие, как рукописные.

Изобретение книгопечатания - одно из величайших открытий в истории человечества. Благодаря печатной книге знания, накопленные людьми, вся необходимая информация стали распространяться быстрее. Они полнее сохранялись и передавались следующим поколениям людей. 1. Какова роль алхимии и астрологии в развитии научных знаний? 2. Почему изобретение книгопечатания считается одним из величайших открытий в истории человечества? 3. Перечислите, что способствовало началу Великих географических открытий. 4. Заполните таблицу «Технические открытия и изобретения Средневековья». Область применения

Название открытия или изобретения

Значение открытия или изобретения

1. Можно ли сказать, что технический прогресс в Средние века происходил медленно? Аргументируйте своё мнение. 2. Какое значение имело изобретение книгопечатания? Как вы считаете, является ли в настоящее время книга основным носителем информации? Свой ответ поясните. 3. Опираясь на известные вам факты, напишите рассуждение о том, как торговля, военные походы, завоевания территорий и культурные контакты людей в период Средневековья влияли на развитие европейской науки и техники. 4. Представьте, что вы средневековый мастер-изобретатель или купец, обладающий секретом какой-либо технической новинки (астролябии, механических часов и пр.). Вам нужно привлечь внимание людей, которые могут найти применение этому изобретению, пустить его в производство и обогатить как себя, так и вас. Опишите все достоинства и преимущества вашей новинки, возможные сферы её использования, ожидаемые выгоды. 5. Какими техническими изобретениями и научными открытиями, сделанными людьми в Средневековье, вы пользуетесь в повседневной жизни?

Подведём итоги

Вы узнали, что:

в эпоху Средневековья расширялись и становились более реалистичными взгляды европейцев на мир;

в XII-XIII веках в Европе возникли первые университеты;

средневековая религиозная философия - схоластика - выработала научный метод, способствовавший развитию науки в дальнейшем;

существовали разные жанры средневековой литературы;

средневековая архитектура прославилась романским и готическим архитектурными стилями;

в XIV веке в Италии зародилась новая культура - культура Возрождения;

в Средние века происходило накопление научных знаний и развитие технических усовершенствований;

появление книгопечатания имело огромное значение для мировой культуры.

"7"г:: 1. Перечислите, что изменилось в представлениях человека о мире, Боге, са? мом себе в эпоху Возрождения по сравнению с периодом раннего Средневе ковья. Какие из этих изменений вы считаете самыми важными? Почему? 2.

Выскажите своё мнение: есть ли связь между гуситским движением в Че хии и деятельностью гуманистов в Италии? Аргументируйте свой отвеї 3.

С помощью дополнительной литературы и интернет-ресурсов подготовьте презентацию об одном из деятелей культуры средневековой Европы (не бо лее 7 слайдов). Объясните, почему вы выбрали именно этого человека. 4.

Расположите в хронологической последовательности события, связанные с развитием культуры в Средние века: а) создание «Божественной комедии» Данте; б) появление первой печатной Библии; в) преподавание Абеляра в Парижской соборной школе; г)создание первых хроник, житий святых и эпических песен. 5. Каким свойством, по мнению алхимиков, обладал «фи лософский камень» (выберите правильный ответ): а) предсказывать будущее; б) излечивать от чумы; в) превращать любой металл в золото; г) защищать от нечистой силы?

Творческие работы и проекты

Групповой информационный проект «Непростая история простых предметов». Многие современные предметы обихода - вилка, очки, носовые платки, зеркала, часы - появились в Европе в эпоху Средневековья. Разделитесь на группы. С помощью дополнительной, справочной литературы и интернет-ресурсов соберите информацию об истории изобретения или изменения на протяжении веков одного предмета. Систематизируйте и оформите результат работы группы, устройте в классе урок презентаций.

Аналитическое сочинение. Сочините в парах диалоги:

А) Пьера Абеляра и Бернара Клервоского о том, соединимы ли вера и сомнения, рассуждения;

Б) средневекового мыслителя (например, Фомы Аквинского или Франциска Ассизского) и гуманиста (например, Франческо Петрарки, Джованни Боккаччо) о том, что такое человек и какова цель его жизни. Продумайте аргументы обоих собеседников. Будет ли победитель в этих спорах?

Алхимики, занимавшимся деланием в своих мрачных лабораториях, проявляли поистине изумительные упорство, постоянство и прилежание. На протяжении определенных фаз работы, в течение многих часов подряд, им нельзя было ни на мгновение упускать из виду атанор, иначе приходилось все начинать сначала или же возникала угроза возникновения опасных явлений.

Таким образом, алхимик должен был иметь доверенного помощника, который мог бы подменить его во время долгих бдений у атанора — возможности человека постоянно бодрствовать все-таки ограниченны. Проще было женатому алхимику, но лишь при условии, что его спутница жизни полностью разделяла его труды и надежды и готова была вместе с ним преодолевать все невзгоды.

В эпоху Средневековья, очевидно, еще не существовало снаряжения, столь удобного в употреблении, как то, что используется в современных лабораториях, — теперешние халаты (алхимики довольствовались старой одеждой) и средства защиты (хотя средневековые делатели и располагали кое-какими ремесленными приспособлениями, например, керамическими, металлическими или стеклянными защитными масками, применявшимися, когда требовалось защитить глаза).

Желание видеть в алхимии лишь некую «предысторию экспериментальной химии» приводит к уподоблению ее экспериментальным исканиям практиков-ремесленников, основанным исключительно на терпеливых и кропотливых наблюдениях. Вместе с тем многие трактаты изумляют точностью, с которой алхимики описывают наблюдаемые явления во время последовательных метаморфоз, кои претерпевала первичная материя в философском яйце, если вспомнить в связи с этим лишь наиболее часто применявшийся метод — влажный путь Великого Делания. Последовательное чередование фаз и появление различных цветов подвергались тщательному наблюдению и описанию.

Алхимия и астрология

Алхимические опыты обладают рядом особенностей, позволяющих отличить их от экспериментальных исследований в области современной химии. Прежде всего наличием тесной связи между алхимией и астрологией. Адепты не только верили в действенность астрологических предсказаний, которые тогда в принципе не подвергались сомнению, но и тесно связывали друг с другом эти два оккультных искусства. Точнее говоря, знание астрологии считалось совершенно необходимым для того, чтобы преуспеть в последовательных операциях Великого Делания. Не следует упускать из виду это важное обстоятельство, если хочешь иметь исторически корректное представление о лабораторных бдениях средневековых алхимиков, не став жертвой столь обманчивых анахронизмов.

Для алхимиков не только было в высшей степени желательно следовать циклу земного обновления и, соответственно, начинать операции непосредственно Великого Делания, насколько это было возможно, в период весеннего равноденствия, но и требовалось постоянно бодрствовать, чтобы начать свое предприятие в момент наиболее благоприятного расположения звезд на небесном своде, а для этого было совершенно необходимо очень внимательное предварительное наблюдение точного положения — на момент, когда должно начаться Великое Делание, — Солнца, Луны, планет и определенных созвездий в тот самый день, когда делатели начинали ряд опытов, предназначенных стать вехами триумфальной трансмутации. Земля отнюдь не находится в обособленном положении, она испытывает на себе влияние звезд, и без знания астрологии алхимик, как полагали, оказался бы совершенно безоружным, в очевидно невыигрышном состоянии. Одного этого вторжения астрологического детерминизма в определение дня, наиболее благоприятного для последующего успеха алхимических операций, для нас было бы достаточно, чтобы понять коренное отличие труда алхимика от современного научного экспериментирования — современный ученый по собственному усмотрению решает, когда приступить к эксперименту. Помимо этого дух рационализма не может допустить (для алхимиков это считалось само собой разумеющимся), что движение звезд будто бы влияло на операции Великого Делания точно так же, как оно повлияло на медленное естественное созревание металлов в земных недрах. Подобного рода соотнесенность и параллелизм между законами движения звезд на небесном своде и циклами жизни минералов в земных недрах являлись основополагающим представлением древних алхимиков, которого, разумеется, не может допустить рационалистический дух современной науки. Алхимия, с одной стороны, и современная химия — с другой, представляют собой два универсума, два видения мира, коренным образом отличающихся друг от друга и совершенно несовместимых друг с другом.

«Тайный огонь»

Однако особенно трудно дать точную интерпретацию природы тайного огня мудрых, который, как полагали алхимики, абсолютно необходим для конечного успеха их начинания. Некоторые современные авторы, кажется, допускают мысль, хотя и увлекательную, но трудно поддающуюся достаточно убедительному обоснованию, согласно которой средневековые алхимики умели — и как раз это позволяло им добиваться успеха в Великом Делании — управлять колоссальной энергией, таящейся в самой структуре использовавшегося ими материала. В действительности же нет ни одного убедительного подтверждения того, что и вправду имело место подобного рода предвосхищение триумфальных успехов ядерной физики. Историки, привыкшие полагаться на факты, с недоверием относятся к столь фантастическим гипотезам, проецирующим в далекое прошлое надежды и тесно связанные с ними тревоги людей нашего века, перед которыми открываются многообещающие, но вместе с тем и пугающие картины, связанные с открытиями в области ядерной физики.

Могли ли средневековые алхимики — еще одна фантастическая гипотеза — улавливать энергию прямо из космоса, разделяя, а затем соединяя две дополняющие друг друга части (положительная и отрицательная, мужская и женская) явления? И тут отсутствуют какие бы то ни было научные доказательства.

Земной цикл

И все же была одна первостепенной важности аналогия, подлинно оперативный ключ, источник радости и вдохновения адептов: параллель, которую они усматривали между тем, что происходило в начале земного цикла (шесть дней Творения), и тем, что алхимик, как верилось ему, был в состоянии воспроизвести в философском яйце. Применение его (или, если избирали сухой путь, тигля) будто бы позволяло — прибегнем к модному техническому неологизму — воспроизвести в миниатюре феномены, имевшие место в процессе Творения. Таким образом, адепт как бы располагал подлинной и одушевленной моделью нашей Земли в уменьшенном виде. Явления, последовательно сменявшие друг друга по мере реализации различных операций с исходным материалом, заключенным в философском яйце, будто бы позволяли делателю наблюдать в миниатюре то, что происходило в начальной фазе существования земного шара. Этот совершенный параллелизм, эта полная аналогия будто бы продолжались со дней Творения.

Например, внезапное появление цветов радуги в первичной материи Великого Делания соответствовало библейскому эпизоду явления над безбрежными водами радуги — великолепного символа единения неба и земли — как предвестника окончания потопа. Этот параллелизм развивался, по представлению алхимика, по мере того, как он продолжал и диверсифицировал свои операции, непрерывно поддерживая аналогичную связь с небесными явлениями. Он видел также, как формируются в миниатюре Солнце и Луна с точным воспроизведением в уменьшенных масштабах фаз затмения.

Этот параллелизм продолжался вплоть до полного завершения земного цикла, как это находит свое описание в Апокалипсисе святого Иоанна — до конца сего мира, после чего, в силу самого этого факта, начинается славное зарождение новых небес и новой земли, возобновление земного цикла.

Три царства природы

Пожалуй, нам было бы невозможно понять средневекового алхимика, если не обратить особое внимание на то, как он на протяжении всей своей работы старался установить точное соответствие между различными мирами, между различными уровнями реальности, между творениями трех царств природы. Все, на его взгляд, пребывает в единстве, связано лестницей, соединяющей небо с землей. Это было некое магическое царство соответствий, в котором, по убеждению алхимиков, были возможны всякого рода явления, кажущиеся очень странными нашим современникам, хотя современная наука (в отличие от последователей Лавуазье) в принципе и не отрицает возможности получения положительных результатов там, где старинные алхимики удивительным образом предстают в роли предшественников. Одним из традиционных названий алхимии было следующее: искусство музыки. Что бы сие значило? Алхимики утверждали, что знают звуки, которые, если их надлежащим образом воспроизвести, позволяют получить в процессе выполнения операций Великого Делания в точности те или иные материальные результаты. Таким образом, существовала алхимическая музыка, которая исполнялась ради получения того или иного результата в процессе осуществления определенных операций. Так находит свое объяснение присутствие, отнюдь не просто ради украшения, музыкальных инструментов, изображенных на алхимических гравюрах и рисунках.

Алхимические музыкальные партитуры, известные к настоящему времени, относятся к эпохе Ренессанса и XVII веку, однако есть основания предполагать, что подобные партитуры были отнюдь не новшеством, а скорее традицией, широко распространенной в XIV и XV веках, но тайно передававшейся из уст в уста. Весьма примечательное наблюдение можно сделать, посетив в Бурже дом Жака Кёра, известного в свое время богача, поклонника алхимии. Одна из стен исключительно вместительной житницы его дома сообщается с прилегающей к ней обширной голубятней. Расположение ячеек жилища грациозных пернатых поражает наблюдателя: само их чередование сразу же наводит на мысль о записанной таким способом мелодии; отверстия по форме напоминают ноты, которые можно видеть на партитурах того времени. Было бы весьма любопытно проверить это предположение с помощью музыкальных инструментов.

Напротив, средневековые алхимики изредка использовали магические формулы, дабы вызвать то или иное сверхъестественное явление. Тогда установилась определенная связь между алхимией в собственном смысле этого слова и попытками заклинаний, относящихся к тому, что называется церемониальной магией.

Знаки и символы

Можно составить перечень многочисленных знаков (некоторые напоминают упрощенные египетские иероглифы), использовавшихся средневековыми алхимиками для обозначения применявшихся субстанций, а также для сообщения друг другу сведений о реализуемых операциях.
Если средневековые алхимики использовали целый арсенал традиционных знаков, то мы могли бы высказать предположение (с учетом их неизбежной смысловой многозначности, включая и преднамеренную расстановку ловушек для непосвященных), что в данном случае эти знаки выступали в роли отдаленных предшественников формул, которыми значительно позже станут пользоваться химики.

Однако помимо этих традиционных знаков алхимики применяли и другой способ передачи тайных сведений: они систематически использовали различные символические изображения. И здесь попытки расшифровки зачастую уводят современных историков в ложном направлении.

Приведем несколько показательных примеров подобного рода, хотя их количество можно было бы и умножить. Змея в короне символизировала агент-катализатор, благодаря которому могло достигаться соединение серы и ртути. Распятая змея представляла фиксацию летучего начала. Лев символизировал Серу Мудрых, мужское начало, постоянную часть Великого Делания, но он мог обозначать разные стадии превращения первичной материи. Зеленый лев мог означать также железный купорос.

Орел мог символизировать сублимацию используемого материала, а также переход от фиксированного состояния к летучему. Волк представлял сурьму. Ворон соответствовал черной стадии делания, а лебедь — белой. Змея или дракон, кусающие собственный хвост, традиционные символы греческих алхимиков Александрии, олицетворяли фундаментальное единство материи, замыкавшейся в себе самой. Этот мотив символизировал также процесс порождения материи материей.

Млечный Путь, называвшийся также дорогой святого Иакова, соответствовал минеральной фазе делания, а Полярная звезда, или звезда магов, связывалась с явлением, которое в решающий момент делания возникало в первичной материи.

Символы не использовались алхимиками изолированно. Адепты охотно комбинировали этот репертуар символических изображений в историях или рассказах, обычно облекавшихся в форму символических снов. Это справедливо, например, в отношении одного из самых известных алхимических рассказов, появившихся в конце средневекового периода алхимии — «Зеленого сна», автором которого считается адепт Бернар, маркграф Тревизанский. Даже если проигнорировать сознательно зашифрованные пассажи5, интерпретация подобного рода символических текстов — равно как и герметических изображений и рисунков, дающих графическую транскрипцию, — ставит перед историком важную проблему: правильно ли будет систематически интерпретировать в прямом смысле сообщения о тех или иных операциях, осуществлявшихся во время делания? Или же речь шла о символической игре, которая, будучи более сложной, относилась к иного рода реальности? Не было ли так, что алхимик самим фактом манипулирования с исходным материалом Великого делания пытался воздействовать и на самого себя? Но как? Он пытался проецировать в атанор или тигель свой собственный живой дух. Таков был по крайней мере один из тайных ключей Великого Делания. Погружаясь в глубь самого себя, алхимик получал в качестве предмета исследования интроспективное открытие: внутреннее божественное ядро. Именно столкнувшись с этим обстоятельством, историк должен отдавать себе отчет в следующем важнейшем факте: тексты, документы отражают не только работу, действительно совершавшуюся в лаборатории, но также и соответствующие этой работе духовные упражнения в молельне.

Согласно адепту Исааку Голланду, работа алхимика была делом женщины и игрой ребенка.

Как подступиться нам к интерпретации этой формулы или других, представляющих собой ее вариации (например, работа женщины и ребенка)? Это могло означать, что речь шла о манипуляциях, действиях, операциях, не требовавших приложения больших физических усилий. Правда, есть и другое объяснение, сводящееся к игре слов: в Средние века окраской тканей занимались почти исключительно женщины и дети, алхимиков же иногда называли красильщиками Луны, а операции по трансмутации — «окрашиванием» металлов.

Третьей и наиболее важной интерпретацией была бы следующая: умственной способностью, наиболее развитой у женщин и детей, является воображение. Именно в этом следовало бы искать главный принцип, необходимый для понимания одного из двух фундаментальных аспектов работы, выполнявшейся алхимиками в Средние века.